Погребенные ценности

Сохранить – это замуровать или исследовать?

Начальник отдела охраны культурного наследия Управления «Росохранкультуры» по СЗФО поразил псковичей редкой принципиальностью и твердостью в деле соблюдения законодательства об охране культурного наследия и своей крайне оригинальной трактовкой положений закона об археологических памятниках. И если первое вызывает глубокое уважение, то со вторым хочется много и жарко спорить.

«Археологический культурный слой, находящийся в центре города, внесен в список объектов федерального значения, и теперь здесь, по закону, запрещено строительство, хотя на сегодняшний день эта территория представляет собой большой градостроительный интерес», - так сформулировал проблему Юрий Жаболенко на «круглом столе» 23 марта.

Вроде бы ничего нового. Но слушаем дальше: «Все, что теперь делается на территории (памятника – авт.), по нашему мнению, незаконно. Мы будем настаивать на выполнении закона, несмотря на все негативные последствия». Это значит, что культурный слой – памятник федерального значения – трогать нельзя, в том числе археологам. Даже по «открытым листам».

В трактовке г-на Жаболенко, археологический памятник ничем не отличается от крепостной стены, церкви или картины. Если раскопки разрушают культурный слой (чего никто никогда не отрицал), то, следовательно, их можно считать нарушением закона и на этом основании запретить.

Особое мнение Юрия Жаболенко

Юрий Жаболенко заявил, что в его понимании (которое, вероятно, найдет отражение в его профессиональной деятельности) Псков в границах Окольного города надо обнести бетонной стеной и даже внутрь не заходить, раз там везде «памятник федерального значения». Или, предложил Юрий Емельянович, можно «изменить принцип охраны памятника, перевести его из категории памятника в категорию зоны охраны с расписанным режимом использования».

Если подобное прозвучало бы из уст стороннего человека, представители научного сообщества лишь пожали бы плечами и потом пересказывали это друг другу как анекдот. Но поскольку вышеизложенное – это точка зрения государственного чиновника, с которым «еще работать и работать», к которому, собственно, и придется бежать за подмогой «в случае чего», то просто обойти этот вопрос не представляется возможным. Крайне необходимо найти общий язык.

Ключ

Комментируя «Псковской Губернии» свою позицию, Юрий Жаболенко сравнил современный статус псковского культурного слоя с «поясом верности»: «Знаете, есть такой способ защитится от супружеской неверности – «пояс верности» называется. Вещь хорошая, решает проблему изумительно, но при этом очень тяжело исполнять обычные человеческие потребности. Так и ваши археологи попали».

Г-н Жаболенко забыл об одной маленькой подробности: у пояса верности есть ключик. Который находится в руках у того, кто этот пояс застегивал. В данном случае, у археологов. В качестве ключа испокон веков выступает «открытый лист» - документ, дающий право на археологические исследования.

Закон № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия» действительно написан довольно сложно. Не исключено, что он может быть прочитан и таким образом, каким прочитал его Юрий Емельянович, но лишь в том случае, если совсем не иметь представления об археологии. Чтобы расставить точки над i, достаточно ответить на вопрос: в чем ценность памятника археологии?

Чего стоит слой

Ответ очевиден: ценность памятника археологии – в той научной информации, которую он в себе содержит.

Когда в конце 1960-х – начале 1970-х гг. историки и археологи добивались принятия закона об охране археологического наследия, они руководствовались не столько желанием сохранить в неприкосновенности культурный слой исторических городов, сколько стремлением его изучать. Закон не просто охраняет культурный слой от разрушения, он защищает историческую науку от потери информации.

Культурный слой – уникальный памятник, который разрушается в процессе изучения. Об этом рассказывают уже на первом курсе истфака. Но тем самым до студентов-историков (каковым, видимо, не пришлось побывать г-ну Жаболенко) доносят представление о том, насколько важно добросовестно проводить раскопки и препятствовать профанному внедрению в памятник.

Говорить же о том, что «копать нельзя», не приходит в голову ни одному историку. Потому что каждый более-менее знакомый с историей человек знает, что археология в мировой научной практике – важнейший, а для дописьменного периода – часто единственный исторический источник. Кроме того, и в позднее время некоторые темы остаются не охваченными письменными источниками. Это касается народной культуры, быта, хозяйственной деятельности и много чего другого.

Таким образом, культурный слой, прекращая в результате раскопок свое физическое существование, не исчезает, а переходит в другую плоскость бытия, попадает в научный оборот. Изученный («уничтоженный») участок слоя не теряет своей ценности.

Эта мысль была настолько очевидна для ученых и законодателей, что оказалась побуквенно не прописана. Наверное, следовало бы?..

Как пояснила нам профессор Инга Лабутина, закон № 73-ФЗ неразрывно связывает памятники археологического наследия с полевыми исследованиями. В Главе I к числу «памятников» отнесены «частично или полностью скрытые в земле или под водой следы существования человека, включая все движимые предметы, имеющие к ним отношение, основным или одним из основных источников информации о которых являются археологические раскопки или находки (далее - объекты археологического наследия)».

Такого же рода нормы содержатся в международной «Хартии по охране и использованию археологического наследия», ратифицированной Россией. Никакого противоречия между статусом «памятника федерального значения» и его исследованием нет.

К слову, по закону все археологическое наследие считается федеральным достоянием и находится в государственной федеральной собственности. Уникальность Пскова лишь в том, что его культурный слой в федеральный реестр включен целиком, а не отдельными зонами. Потому что предшествовавшие раскопки показали, что неважных, незначимых участков в Пскове просто нет.

Добрая практика

Существующие законы, до того, как на них обратила внимание «Росохранкультура», не создавали никаких помех ни градостроительному развитию, ни археологии. При условии, разумеется, если их соблюдать.

В тех случаях, когда инвестор был намерен действовать в соответствии с законодательством, конфликтов не возникало. Охранные археологические раскопки в Пскове стали нормой. Они устраивают всех – и застройщиков, осваивающих выгодные участки, и ученых, получающих возможности для исследований.

Не было никаких проблем на улице Советской, 60, где в ходе раскопок в прошлом году были найдены уникальные скандинавские погребения. Заказчик строительства, фирма «Эликон-сервис», сполна потратившись на археологию, заодно приобрела себе захватывающую легенду для офисного здания и репутацию «покровителя искусств». Археологи не жалели теплых слов, рассказывая, как по доброте душевной фирма разрешила «прирезать» к необходимой площади раскопа еще немного, чтобы дать возможность изучить весь памятник.

Не было претензий к археологии у строительного гиганта ДСК в Покровском комплексе, не было их у ООО «Старые кварталы» на улице Герцена. Даже нынешний скандалист «Псковинком» в свое время оплатил крупный раскоп под своей «Архитектурной поэмой». Положительных примеров – десятки, если не сотни.

Отрицательных – единицы. Но именно они, по понятным причинам, получают наибольший общественный резонанс. Одна «Золотая набережная» чего стоит.

Злая практика

Осложнения и конфликты между археологами и строителями возникают только в одном случае: если заказчик не хочет выполнять закон. И пытается его обойти (вместо того, чтобы цивилизованно лоббировать в органах законодательной власти свои интересы, добиваясь или изменения закона, или принятия положений, которые обеспечат возмещение понесенных затрат «на науку»).

Как ни удивительно, позиция г-на Жаболенко выгодна именно таким, нечистым в помыслах, дельцам. Представление ситуации в гротескно-абсурдном виде обезоруживает противника. Это распространенный прием.

Им же выгоден и тот вариант «выхода из положения», который предлагает Юрий Емельянович. Низведение культурного слоя из «памятника федерального значения» в ранг «зон охраны» тем самым перемещает его из научной в градостроительную сферу. А между собой застройщики и те, кто от власти за ними приглядывает, наверняка уж договорятся. Одним делом заняты все-таки, есть «общие интересы». Они и «способы охраны»[ 1 ] подберут - «монолитная подушка», «свайный фундамент»…

Умышленно, нечаянно ли «Росохранкультура» гонит мяч к своим же воротам – не нам судить. Но мы вправе заметить, что вопрос о статусе культурного слоя – это вопрос о ценности и нужности науки как таковой.

Наука – это дорогое удовольствие, как стало понятно после конца СССР. Пока что за него платит бизнес, потому что государство «не в состоянии». Наверное, это не правильно. Наверное, это надо менять. Вопрос только – за счет чего?

Варианты могут быть разные. Можно добиваться, например, прекращения войны в Чечне и перенаправления военных расходов на научные исследования. А можно просто забыть про культурное наследие.

Почему нет? Очень экономичный вариант…

Светлана ПРОКОПЬЕВА.

1 Кавычки не случайны, прошу заметить: упомянутые методы разрушают культурный слой почти так же эффективно, как экскаватор…