Водный путь

Очень быстро стало понятно, что писать об этой выставке Тамары Рейн — это рассказывать сразу обо всём. Не только о картинах, но и о музее, об исторических событиях полувековой давности, об исторических событиях почти восьмисотлетней давности, о границах между странами, о границах, которые устанавливаются в головах отдельных людей.

Загадочная душа

С детства помню библиотечную потрёпанную книжку с зеленоватой обложкой «Загадка Чудского озера» Георгия Караева и Александра Потресова с рисунками Тамары Рейн. Читать о путешествиях и приключениях — тоже своего рода путешествие и приключение. Названия глав интриговали заранее, особенно подзаголовки («Глава эта не даёт точного ответа, кому именно принадлежала отрубленная голова», «Читается с большим интересом, название её пояснения не требует» и т. д.) Но одно дело — книга в руках, а другое — эскиз обложки книги и подлинные рисунки — иллюстрации к каждой главе. Когда мы приехали в историко-культурный центр «Самолва» и вошли в выставочный зал частного музея, то приехавшие в Гдовский район псковские художники особенно оживились у витрины с эскизами к книге. «Такого больше нигде не увидишь», — произнёс один из них. «Я не иллюстрирую произведения, а создаю книгу», — как говорил один из учителей Тамары Рейн Владимир Фаворский.

Самолва — место само по себе особенное. В двух шагах живописный Желченский залив Чудского озера — мечта любителей пленэров. Рыбацкие лодки на берегу. Вдали в Кобыльем Городище синеет купол каменного храма Архангела Михаила XV века…

На берегу Чудского озера. Фото: Алексей Семёнов

Когда-то в этих краях появился генерал-майор Георгий Караев. До своей отставки в 1955 году он был начальником кафедры истории военного искусства Военно-транспортной академии. Здесь он впервые оказался проездом — возвращался на своей «Победе» из Эстонии. Машина заглохла… Это была судьба. Места вокруг были не просто живописные, но ещё и исторические. Но насколько исторические? Это ещё требовалось установить.

В любом школьном учебнике истории написано, что на Чудском озере в апреле 1242 года произошло Ледовое побоище, но точное место сражение установлено тогда не было. Сегодня в одной из комнат нового двухэтажного сруба, в котором расположен музей, висит стенд с картой Чудского озера. На ней указаны возможные места сражения по версии историков Костомарова, Васильева, Трусмана, Лурье, Бунина, Бескровного, Разина, Тихомирова, Паклара, Беляева, Ангарского… Большинство из них в этих краях не бывали, ограничиваясь кабинетными исследованиями.

Кандидат военных наук Караев оценил увиденное на месте. Позднее было изучение документов и карт водных путей, путешествие по этим водным путям на байдарке, спуск под воду, попытка понять, почему войска Александра Невского двигались так, а не иначе… Георгий Караев возглавил научную экспедицию Института археологии Академии наук СССР на Чудское озеро для определения места Ледового побоища. Среди участников экспедиции были будущие соавторы книги — писатель Александр Потресов и его жена художник Тамара Рейн. Спустя полвека в Самолве их сын, писатель Владимир Потресов (в детстве он тоже участвовал в этих экспедициях, продолжавшихся несколько лет), стал устроителем частного музея, посвящённого истории экспедиции Академии наук СССР по уточнению места Ледового побоища.

Тамара Рейн. «Мехикоорма. Пристань». Бумага, акварель. 1963 г.

Финансируется музей частными спонсорами из Москвы. Теперь это историко-культурный центр «Самолва», где можно увидеть скафандр водолаза, ту самую байдарку и тот самый автомобиль «Победа» (он всё ещё на ходу), археологические находки, фотографии, схемы, макеты... Историко-культурный центр предполагает просветительскую и научную работу. Выставки, научные чтения, работа со школьниками… Здесь недавно снимались два документальных фильма.

Вовремя уйти

С Владимиром Потресовым мы поднялись на второй этаж — в библиотеку, где собраны книги, так или иначе связанные с Ледовым побоищем. Разговор зашёл о разных трактовках событий 1242 года. Владимир Потресов достал с полки монографию кандидата исторических наук Алексея Валерова «Новгород и Псков. Очерки политической истории Северо-Западной Руси XI-XIV веков» и вслух зачитал отрывок: «…у тех псковичей, которые не желали попасть под немецкое господство, была возможность уйти из Пскова… но, видимо, большая часть псковичей не воспользовалась этой возможностью и осталась во Пскове. Получается, что появление немцев во Пскове произошло с согласия значительной части псковской общины. Возможно, Твердило Иванкович действовал как раз с её санкции...». (Для тех, кто забыл: псковский посадник Твердило Иванкович вошёл в историю тем, что участвовал в сдаче Пскова ливонским рыцарям).

Исторический подход Алексея Валерова вызывает много вопросов. Например, что означает фраза «Была возможность уйти»? Когда меняется власть, всегда есть теоретическая возможность уйти. Но на практике всё иначе. Не все такую возможность имеют. Это мы знаем по истории любых войн. В 1941 году на оккупированной фашистами территории остались десятки миллионов советских граждан. Значит ли это, что полицаи и гражданское командование, сотрудничающее с фашистами, действовали с санкции миллионов людей, «проживающих на оккупированной территории»? Само по себе наличие множества версий исторических событий — вещь полезная. В конце концов, существовало множество версий того, где в действительности проходило Ледовое побоище. В этом споре истина не родилась, но в какой-то момент Караев, Потресов и их коллеги начали практическую работу. В те годы в мире это становилось популярно. Самый известный случай — Тур Хейердал и его экспедиция на «Кон-Тики», на которую норвежца подтолкнуло изучение старинных хроник, рисунки испанских конкистадоров, местные легенды и археологические свидетельства.

Георгий Караев, конечно, не Тур Хейердал, но экспедиции конца 50-х – начала 60-х годов тоже не были туристическими прогулками. Их подробности описаны в нескольких книгах.

Тамара Рейн. «Купание в Череменецком озере». Бумага, акварель. 1962 г.

Писатель Владимир Потресов по образованию программист, диссертацию в своё время защитил по кибернетике и в своей нынешней деятельности опирается на системный подход. Не всякий домысел может считаться научной версией. Не все источники равноценны. Фантазии хороши в фантастических романах, но когда речь идёт о науке, вольное обращение с фактами превращает их в лишний элемент, и тогда факты только «путаются под ногами». Для громких публикаций нужны «информационные бомбы», собранные только из нужных фактов. Такие вещи Владимиру Потресову, мягко говоря, не близки.

Современная историческая наука переживает не самые лучшие времена. Никогда ещё не печаталось такого потока антинаучных статей и книг. Иногда это произвольное использование исторических фактов в политических целях. Иногда это просто тяга к оригинальности, попытка обратить на себя внимание. Берётся, к примеру, ставшая уже расхожей фраза о том, «что в шестидесятых годах прошлого столетия немецкий публицист Пауль фон Рорбах написал, что "Ледового побоища" как такового не было». Учитывая то, что Пауль фон Рорбах умер в 1956 году, в шестидесятых годах ему это было написать затруднительно. Но такие «неточности» мало кого сегодня волнуют. Фон Рорбах действительно так говорил, но значительно раньше. В противном случае Георгий Караев мог бы вообще на своей экспедиции не настаивать. « В значительной мере экспедиция стала откликом на статью германского публициста, графа Пауля фон Рорбаха, где он заявил: знаменитого Ледового побоища попросту не было, — считает Владимир Потресов. — Причём Рорбах ссылался не только на своего соотечественника, военного историка Дельбрюка, о побоище вообще не упоминавшего, но и на то, что сами российские и советские исследователи путаются, по-разному указывая место сражения. Увы, в этих словах содержалась правда…» Таким образом, посеянные сомнения решено было развеять — если факты позволят. Факты позволили. Так бывает не всегда.

Уже сделанные реальные научные открытия часто оказываются в стороне от интересов исторических публицистов. Открытия не принимаются в расчёт либо по незнанию, либо из соображений несоответствия замыслу автора. Причём речь идёт о представителях разных точек зрения. Нельзя сказать, что антиисторический подход характерен только для консерваторов или только для либералов.

Надвигается очередная годовщина Ледового побоища — 775-летие. Любопытно посмотреть, как сняли свои документальные фильмы авторы, приезжавшие в Самолву и Кобылье Городище.

Погружение

После разговора с Владимиром Потресовым мы снова спустились на первый этаж — в зал с работами Тамары Рейн.

То, что представлено в Самолве, — это часть большой экспозиции, которая до этого демонстрировалась в Пушкинском музее (эстамп, живопись, акварель) к столетию художника (выставка называлась «От чёрного к цвету»). От чёрного к цвету — это путь Тамары Рейн. Если в других частях музея — напоминания о Ледовом побоище, то в этом небольшом зале, если смотреть на развешанные работы, никакого побоища — один мир. Рядом с переполненной корзиной яблок висят картины, которые можно читать как дневники: «Бабушкино кресло», «Мама у окна», «Моя комната»… Да и все остальные работы: «Дети Казахстана», «Солнце над Холомками», «Зима в Москве», «Деревня Козы» — это тихая мирная жизнь.

Но дольше всего я простоял у «прозрачных» акварельных зарисовок («Мехикоорма. Пристань», «Купание в Череменецком озере»), напоминающих о том, что мир наступает после любой войны.