Самокопание

Словосочетание «кладбищенская тишина» к изборскому погосту уже месяц никак не подходит. Местные жители впервые после «уголовной» подготовки к празднованию 1150-летия Изборска вновь не без причины активничают. В конце июля вопросы вызвало строительство надгробия на могиле художника Петра Оссовского, на прошлой неделе часть восточной кладбищенской стены снесли вместе с могилами. Местные музейщики и власти кивают друг на друга и делают это вполне обоснованно: после упразднения Изборской волости власть по сути ушла к городскому поселению «Печоры», а по факту — в никуда.

На кладбище не всё спокойно

«На могиле художника Петра Оссовского в Изборске не будет пошлого монумента или забетонированной площадки», — объясняла «Псковской губернии» директор музея-заповедника Наталья Дубровская после того, как в июле в соцсети «Фейсбук» появились фотографии работ на могиле народного художника. Изборянка Надежда Ченина тогда возмущалась, что местным жителям забор без разрешения не поставить, а тут в пределах природного ландшафта государственного музея-заповедника ровняют каменную площадку.

Надгробие на могиле Петра Оссовского вид на долину не закрывает, а значит имеет право на жизнь. Фото: Артём Аванесов / ПГ

Надгробие в итоге ощутимо вышло за пределы могилы художника (либо она по непонятным причинам имеет треугольную форму и примерно в два раза превышает площадь других захоронений кладбища). Да и бетон, судя по имеющимся в распоряжении «ПГ» эскизам работ, здесь использовался, чтобы скрепить куски местного известняка, которым «замостили» могилу.

Наталья Дубровская находит плюсы и в геометрических особенностях надгробия: «Могила как бы остановила кладбище, разрастающиеся захоронения. Архитектурное решение захоронения даёт сдержать кладбище, чтобы оно не вылезло наружу», — считает она. Кроме того, надгробие не монумент и вид на Изборско-Мальскую долину не закрывает, показывает она. Поначалу это звучит как оправдание, но затем директор музея-заповедника роняет фразу, что кладбище не территория музея. То есть и оправдываться ей, судя по всему, не за что: могилу благоустраивали родственники художника, разрешения они ни у кого не брали, как и все, кто ставит здесь кресты и памятники на могилках родственников, знает Дубровская. Причём Труворов крест остался доминантой кладбища, нашла ещё один довод «в плюс» Наталья Дубровская.

Вот только никаких могил — ни с надгробиями, ни без — возле «доминанты» не появилось бы, не соверши прошлые директора музея одной незаметной, но серьёзной этической ошибки. Работу по составлению планов к 1150-летию Изборска начали именно с Труворова креста, рассказывают местные музейщики. Поработав с документами в гендирекции «Псковреконструкции», они неожиданно для себя обнаружили бумагу 1991 года, которая отдавала землю вокруг креста музею-заповеднику. Проекты благоустройства в конце 1980-х разрабатывали московский и петербургский проектные институты: здесь предполагали стоянку для транспорта, пешеходную дорожку вдоль кладбищенской стены к кресту, вокруг которого вместо могил должен был располагаться зелёный мыс. Нынешнее руководство музея объясняет, что документ этот увидело лишь в 2009 году, когда могилы 1990-2000 годов уже обступили Труворов крест.

Мальская долина, вид от погоста Старого Изборска. Фото: Артём Аванесов / ПГ

«Такое решение было принято в июле 1991 года, — подтверждает Наталья Дубровская. — Решили выделить землю для стоянки экскурсионных автобусов. Было задумано, чтобы одна из стоянок была со стороны Городища. У нас даже методика подачи материала о том, что такое Изборск, начинается со стороны кладбища. Согласно тому постановлению, выделялись два участка земли: один для пункта сбора туристов, а другой для того, чтобы вокруг памятника федерального значения не делать захоронений. После путча всё рухнуло, и мы узнали про эту бумагу в 2009 году, когда уже получили то, что получили».

«Федеральный памятник имеет конкретную территорию, и можно было на ней не допускать этой ошибки — этической и правовой. Совершив её, территорию памятника стали «застраивать» могилами. Почётно же быть похороненным здесь», — поясняет главный хранитель музея-заповедника Людмила Солдатенко.

Этические ошибки продолжились и после 2009 года. Узнав, что могил вокруг креста быть не должно, их просто вычеркнули с «карты» кладбища. «Там ведь было захоронение прямо около креста, какого времени, мы не знаем, но оно не древнее, конечно, а довольно свежее, и его убрали просто внаглую, — напоминает председатель Псковского областного отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры Ирина Голубева. — [Закатали] сверху — внизу там осталась [могила], а сверху вот эту раковинку бедную, мало ухоженную, но посещаемую, [убрали]. Не здесь живут люди, когда могут, приезжают — тогда приходят на эту могилу. Мы как раз об этом говорили тогда со строителями, ругались с ними, но как-то это всё было спущено на тормозах, и они просто уничтожили, с лица земли её стерли. Хотя в земле она осталась, к ней сейчас люди ходят, но могилы самой нет, прийти некуда. Вот это, конечно, с моральной точки зрения нечто очень страшное. Ради чего? Это можно было как-то по-другому сделать. Ну и рядом тоже: захоронение тоже не древнее, но довольно старое, советского времени, может быть, [могилам] лет 40-50. Они тоже были потревожены, конечно, в смысле потеснены. Меня это очень возмущает», — не скрывает Ирина Голубева. 

Самое сладкое место

На этом кладбищенские этические дилеммы не заканчиваются. Под окнами музея-заповедника, по словам Натальи Дубровской, начинается самое известное кладбище — скудельня. Там сейчас стоят старинные кресты, появились они здесь недавно. Сравнительно недавно здесь появилась и красочная реклама местного общепита — «Самое вкусное место». «Тоже вопрос этический: как можно на кладбище такое писать? Подходила к Андрею Субботину (директор гостиницы «Изборск-парк». — П. Д.), говорила, что сделал на Масленицу это — теперь убери. Раньше здесь была согласованная реклама, сдержанная, а сейчас очень яркая. Да, кресты я поставила позже, они лежали в церкви, но по документам здесь скудельня с каменными крестами», — рассказывает Дубровская.

Субботин, как объясняют музейщики, ссылается на то, что кресты здесь поставлены уже после появления рекламы: дескать, если неэтично — зачем ставили? Но Ирина Голубева согласна с тем, что красочную рекламу пора бы привести в изначально согласованный вид: здесь в любом случае охранная зона, а режим в них строгий, он должен запрещать не имеющую отношения к памятникам рекламу. Но вот с доводами Дубровской она не согласна.

«Кресты же поставили только что, к юбилею. И фактически это экспозиция на открытом воздухе. Мы говорили, что вообще не очень на месте эти кресты поставлены, потому что они ценны сами по себе — это настоящие исторические артефакты, а место выбрано искусственное», — объясняет она. Дубровская не согласна, она приводит меня в музей, где таких артефактов много, и поясняет, что исторические места этих крестов неизвестны, а вот те — как раз на месте.

Конечно, музей за ними присматривает — всё-таки Изборск небольшой, не спорит Голубева. И вновь повторяет, что яркой рекламы в этом месте в любом случае быть не должно: «Реклама в исторических местах совершенно точно может быть направлена лишь на сохранение памятника: указатели, информационные знаки, но не реклама заведений». Заведение-то неплохое, нуждаются ли они в такой яркой рекламе, спрашивает Ирина Голубева. И замечает, что запретить Андрею Субботину использовать «Самое вкусное место» вправе как раз государственный музей-заповедник.

«Дело в том, что музею переданы функции охраны в Изборске. И даже областной орган охраны, если музей не предпринимает ничего, может на него давление оказать, призвать к порядку: «Вообще, вам передано всё — охраняйте, ребята». И через суд, если уж не хотят так, [могут] заставить снять эту рекламу», — замечает Голубева. Если музей жалуется прессе, а сам ничего, кроме уговоров, не предпринимает, возможно, он просто не хочет ссориться с соседом, который всегда может выручить, когда приезжают гости: накормить, спать уложить», — предполагает Ирина Голубева.

Окончание публикации - 26 августа